Реликт (том 1) [Книги 1–3] - Василий Головачев

— Треугольник[27].

— Неплохая характеристика. Только не лезь на рожон, демонстрируя бесстрашие.

— Не полезу. — По губам Демина скользнула тонкая усмешка. Я чту «три эс» вашего шефа.

Ратибор прищурился, с новым интересом взглянув на собеседника; знаменитые законы развития Железовского, известные под названием «три эс», означали: самоанализ, самоконтроль, самосовершенствование.

— Тогда сработаемся.

Демин кивнул.

— Возражений нет. Для краткости по связи можешь называть меня просто — ДД.

Ладонь у него была широкая и твердая. Ратибор невольно вспомнил ладонь Анастасии и вздохнул: встреча с девушкой снова оттягивалась на неопределенное время.

Разошлись в разные стороны: пограничник — в зал координации, Ратибор в сопровождении пилота — в транспортный отсек, где его ждал патрульный когг. Еще через четверть часа он входил в «гнездо» управления драккаром «пакмака», рассчитанное на трех человек. Шадрин, вечно взъерошенный, суетливый, что было заметно даже несмотря на одетый скафандр, ждал Берестова, готовясь уступить место. Они хлопнули друг друга по плечу, и заместитель вылез из центрального кокона, пересел в пустующий соседний.

— Подробности гибели Халида известны?

— Какие там подробности? — наткнулся на «искру», и все. Слишком близко подошел к БВ.

— Не мог пустить вперед беспилотную машину? Пограничники с опытом кобры не должны допускать такях проколов. Жаль парня.

— Жаль, — согласился Шадрин.

Ратибор упал спиной в мягкие захваты кокона, проверил похсоединение всех коммуникаций своего скафандра к оборудованию кресла и только тогда включил обзор и одновременное считывание информации: сигналы всех датчиков и видеокамер драккара подавались непосредственно в мозг пилоту, и поэтому «гнездо» рубки имело изнутри вид ребристой полости с двумя небольшими выступами перед креслами-коконами пилотов; при необходимости выступы трансформировались в пульты ручного управления, однако на памяти Ратибора такого не случалось ни разу, надежность «пакмаков» была стопроцентной.

— Научники Гордея ведут себя хорошо? — спросил он.

— Нормально, — ответил Шадрин. — Извини, командир, сожалею, что не смог уговорить Железовского дать тебе отдохнуть, мы бы потерпели.

— Ничего, все нормально. Где чужане?

— Первый дрейфует параллельно каналу БВ в ста мегаметрах, практически в зоне непрогнозируемого риска, вероятно, он поврежден, а второй крутится рядом, то и дело натыкаясь на маяки.

— «Семнадцатый», как слышите?

— Слышу хорошо, старший обоймы Ерохин. Оперинформацию принял, жду целеуказаний.

— Ваша цель — чужанин, крутите свои программы, с вами в связке будет работать «пакмак»-девять. «Девятка» — понял?

— Так точно, командир. «Семнадцатый», ложись в кильватер по пеленгу.

— ДД, я Берестов, как слышишь?

— Четко, — ответил спокойно Демин. — Приступили?

— Приступили. — Ратибор дал в эфир сигнал «всем связь» и получил в ответ длинную очередь зеленых огней и цифр: ведомые модули «пакмака» докладывали о готовности к работе с новым координатором, заменившим Шадрина.

— Вперед, — бросил Ратибор инку драккара, — выходи на поврежденного чужанина.

— Что ты задумал, Берестов? — спросил Демин.

— Пока ничего, посмотрю. Надо попробовать вытащить его из зоны, он явно нуждается в помощи.

— Если бы они нуждались в помощи, — хмыкнул Шадрин, — то второй давно вытащил бы своего коллегу, а он что-то не торопится.

— Разберемся.

Ратибор снова вспомнил умоляющий взгляд Анастасии и ее просьбу «не лезть на рожон».

Чужане

Железовский вошел бесшумно и невольно услышал последние фразы диалога.

— Вы потеряли уже двоих! — резко сказала Боянова, стоя к Эрбергу вполоборота. — А корректного объяснения случившемуся нет до сих пор. В чем дело?

— Это погранзона! — угрюмо проговорил командир пограничной службы, одетый в официальный костюм пограничника: темно-зеленый полукомби, серый галстук, серые туфли. — Зона непрогнозируемого риска.

— Но теряем-то мы не просто людей, теряем профессионалов, пограничников. В чем дело? Плохая подготовка кадров?

Эрберг пожевал губами, но промолчал.

Железовский кашлянул. Собеседники повернулись к нему, потом командор наклонил голову, сказал: «Я доложу вам о принятых мерах», — и вышел. Боянова и комиссар-два отдела безопасности остались одни.

— М-да, — сказала председатель СЭКОНа, разглядывая нового посетителя. — Сегодня неудачный день, одни неприятности. Итак, другарь Аристарх, что это может быть? — Боянова дежурным жестом, не думая, поправила пышные волосы, мельком взглянув на свое отражение в зеркале противоположной стены, и перевела взгляд на виом, показывающий объемное изображение необычной конструкции, похожей на тонкий и длинный побег бамбука в «шубе» острых шипов, игл и ворсинок. — Садись, поговорим сидя, у меня есть несколько минут.

Железовский опустился в предложенное кресло и застыл каменной скульптурой уставшего олимпийца. Будучи по натуре домоседом, он решал все вопросы, практически не выходя за пределы Управления, используя возможности видео и пси-связи до предела, но к председателю комиссии социального контроля он являлся — и к этому имелись свои причины — не визуально, а материально.

— Канал Большого Выстрела — следствие, — пробасил он, поняв вопрос. — Причин же не видит пока никто, ни эфаналитики-безопасники, ни научники.

— Никто — задумчиво повторила Боянова, поднося палец к острому концу «побега». — А через год «пуля» достигнет Системы… Ты представляешь, что произойдет?

Железовский ответил не сразу.

— Через два дня БВ воткнется в омегу Гиппарха… посмотрим. Хотя уже сейчас эфаналитики выдали прогноз столкновения.

Председатель СЭКОНа очнулась, выключила виом, изображение «бамбукового побега» — ствола Большого Выстрела — исчезло.

— Да, это, наверное, будет захватывающее зрелище. И все же-что это может быть? Какая такая «пуля» способна оставлять за собой столь странный и грозный след?

Железовский снова помолчал, прежде чем ответить:

— Все земные физические ПОБы[28] вскрыты и подсоединены к инку Управления, но ни в прошлом, ни в настоящем прецедента не нашлось, нет никаких теоретических предпосылок явления. Земная физика никогда не сталкивалась ни с чем подобным.

— Категорично. А Тартар? А Конструктор?

— Тартар учеными практически разгадан, а Конструктор… прошло уже сто десять лет, как он ушел… — Железовский пристально посмотрел на Боянову, шевельнувшись так, что по телу вспухли и перекатились бугры мышщ. — Неужели ты предполагаешь?..